Вне фанфиков: "Тот, кто смотрит назад" часть 2

[catschen]

* * *
Утренняя планерка блистала нехваткой творческих идей, поражающих новизной, глубиной и харизмой, и редактор дал понять, что коллектив в рамки генерального курса партии ни каким боком не вписывается и на звание творческого (а значит, и на квартальную премию в размере 100% оклада!) претендовать не может. И я, стало быть, тоже. Как часть коллектива.
- Занимаетесь тут черт знает чем, над собой не работаете! - бушевал главный. - Одни бредят, другие спят!
Правильно: одни ИБРД, другие - офигевшие от суеты пофигисты. А третьи в нашем благолепном заведении вообще отсутствуют...
Шеф смотрит на меня, а я смотрю на его ручку. Стилизация под "Паркер", увесисто так, массивно...
- А что, если в качестве эмблемы конкурса использовать наложение двух образов? На ручку вроде вашей, отрисованную тонкими штриховыми линиями, поместить фрагмент современной клавиатуры? Или совместить эти образы каким-либо другим образом…
- Образы - образом... - повторил шеф. Коллеги захихикали. Пусть, мне почему-то не критично: игра слов она и есть игра слов. Главное, что главный рассеянно задумчив.
- В этом что-то есть, наверное, - решает он. - Вика, займись.
Дизайнер кивает и смотрит на меня.
Опять суета!
Хоть на первый взгляд и творческая.
Я влипла.

* * *
Он сидел на обочине: ничем не примечательный кот. Дворово-угловатый, по-кошачьи текучий, задумчивый и явно потерявший веру в людей. Но отчаянно желавший простой человеческой ласки и домашнего уюта...
А значит, когда-то и кем-то любимый и любивший.
Маленький тигр больших каменных джунглей.
Его не должно было там быть так же, как не должно было быть здесь меня, ибо с компанией любителей веселушек на природе мы тихо и почти мирно расстались. Заводилам этих сабантуев стало скучно с предусмотрительной занудливой мной, мне надоело страховать насмешливо-самоуверенных их (нет смысла оберегать тех, кто бесцельно искушает свою и чужую судьбу!). Но у меня остались манатки, которые нужно было вернуть...
А еще - сосиски, почти килограмм, и они уже оттаяли.
Он не пытался ловить их лапами, и даже не терся о ноги, он просто дождался, когда кусочки лягут на выдранный из ежедневника листок бумаги, потом благодарно мазнул по ноге пушистым боком и принялся есть. Аккуратно и быстро. Словно знал, что я буду охранять его трапезу как Полкан - Границу. И мы стояли на шумной суетливой улице, прижавшись к каменному барьеру стены старой пятиэтажки, а вокруг гудел и спешил по своим и чужим делам город. Изредка в толпе появлялись лица, понимающе кивали и спешили дальше: по-другому здесь никак (хочешь жить - умей вертеться!)... Ритм жизни сильно изменился не то, что за столетие – за последние пару лет:
В тихой жертвенности дней.
Мы исчезаем не спеша.
Мы молимся все холодней,
Хоть все сильней болит душа…
Они спешили, кот ел, воробьи чирикали и собирали с асфальта редкие крошки, листья и провода качались на ветру, отражаясь в разнокалиберных окнах, и над всем этим парило небо. Изменчивое и постоянное. Безграничное. Живое. С невесомым кружевом облаков и тяжелым узором туч…
И мне вдруг подумалось, что наша жизнь здесь и сейчас настолько изменена техническим прогрессом, что мы уже не сможем понять даже тех, кто жил всего 100 лет назад. Другие реалии - другие ассоциации. Пушкину и в голову бы не пришла мысль сравнить Петербург с россыпью электрических радуг, мурлыканье кошки - с работой тракторного двигателя... Гумилеву - тоже.
А мы - мы сравниваем, у нас другая среда обитания. Хотя законы социума - те же.
Мы же люди. А социум – он такой социум…
* * *
Зачем я купила лейкопластырь, книжные закладки, подвесной крючок (да-да, тот самый, S-образный!), печенье и сахар - понятия не имею! То есть с едой как раз понятно: дома запасы потихоньку истощались, нужно было создать "аварийный резерв". Но зачем я сделала это с утра - загадка. Как-то логичнее покупать продукты по дороге домой, а не таскать запасы весь день по городу...
Но что сделано - то сделано.
Заскочив в кабинет за 5 минут до начала редакционной "летучки" я по-быстрому закинула сумку в нижний ящик тумбочки, придала лицу рабочее выражение и поставила чайник - авось не успеет остыть, пока вернусь!
Шеф был деловит и резок, так что к великому разочарованию Паши я заныкалась на "галерку" и глумиться ему было не с кем. Он, конечно, попытался подкатить к Ленке и Маше, но безрезультатно: инстинкт самосохранения у молодых журналисток был базовым инстинктом и на провокации они не поддались. Шеф, это дело, конечно, заметил, однако зацикливаться на Пашиных эскападах не стал. Вопреки обыкновению.
Неужели все-таки "смертный приговор" подписал?
Развить мысль я не успела, летучка закончилась. Правда, несколько вне традиций:
- Ну, раз всем все ясно в общем, переходим к частностям, - сказал Шеф вместо "всем спасибо, все свободны". - Во-первых, качество фотографий. Павел Сергеевич, вы ничего не хотите нам сказать?
- А что я могу сказать? Фотоаппарат, сам знаете, дерьмо, вот и снимки соответствующего качества!
- Неужели? А мне кажется, дело в фотографе.
- Почему это? Я, что ли, ему пикселы рисую или разрешающую способность программирую? Не я его собирал, не ко мне претензии! Мое дело - кнопочку нажимать, моменты ловить, а если у техники не хватает технических возможностей - это не мои проблемы!
- Вот о моментах я и говорю! - Главред был доволен несказанно. - А также о выборе крупности, ракурса и выборе времени для нажатия упомянутой вами кнопочки. Это - дело фотографа, а не фотоаппарата.
Он бросил на стол с десяток фотографий. Глядя на эффектный веер изображений, я уже ни на пол волоса не сомневалась, что проект приказа о Пашином увольнении лежит у секретаря. Осталось только вписать причину: "по собственному желанию" или "в связи с несоответствием занимаемой должности". Скорее всего - последнее. Хотя "за систематическое нарушение трудовой дисциплины" тоже возможно, ибо прогулять работу и завалить редакционное задание коллеге было так же просто, как мне - кофе захомячить.
Паша понял, куда ветер дует, и сузил глаза: сдаваться он не собирался - кто ж его такого к себе работать возьмет? Город у нас не шибко маленький, но все всё знают.
- И чем вам фотограф опять не угодил?
- А ты фотографии посмотри, и все поймешь! - рявкнул шеф так, что сонные осенние мухи на лету встали по стойке смирно. - На том же футболе они снимались! И, между прочим любительской "мыльницей"!
- То есть, я вам уже не нужен, вы себе новую рабочую лошадку нашли, - резюмировал Паша. - А как же чувство благодарности? Забыли, как я пахал?
- Когда ты пахал, у меня претензий к тебе не было. И даже когда ты пахать перестал и просто делал вид, что работаешь, я тебя не шпынял. В счет прошлых заслуг. Но когда ты даже не пытаешься изображать трудовой процесс - извини! Любой из них, - главный широким жестом обвел нашу притихшую братию, - вправе спросить почему ты получаешь такую же зарплату, как и они, и потребовать создания таких же условий ее получения.
- А получится? - услышала я свой голос.
- Что? - опешил шеф.
- Потребовать получится?
- Нет, конечно!
Коллеги захихикали.
Кто в открытую, кто маскируя смех кашлем, кто "в кулак".
Паша скабрезненько улыбнулся.
- Значит, не будем, - покладисто согласилась я. - Не все примеры заразительны.
- Тем более, что заражать вас будет некому! Иди писать заявление, Павел, иначе уволю "за несоответствие".
- Не уволите, - сообщил опальный фотокорр. - Я вам нужен. Мы с женой вам нужны.
Ой, дурааааак...
Я понимаю, что его Наталья - главбух, и что семейственность - наше все, но ни один начальник никогда не позволит, чтобы подчиненный столь нагло и прилюдно оспаривал его власть.
Значит, чету Полянских уволят всю. Оптом.
Внутри стало тоскливо от перспектив нового витка редакционных войн, чреватых, для разнообразия, задержкой зарплаты.
Потому что без боя бухгалтерия не сдастся. И по любому нагадит...
- Зоя Витальевна! - на громогласный зов шефа секретарь явилась в мгновение ока. С блокнотом, ручкой и готовностью исполнять. Действительно продолжение начальства, как и положено секретарю-профессионалу.
- Зоя Витальевна, готовьте приказ на Полянского Павла Сергеевича, увольнение в связи с несоответствием занимаемой должности. Чтобы завтра духу его здесь не было!
Во взглядах коллег засветилась тоска: им тоже не хотелось участвовать в глобальных войнах локального масштаба, ибо Наташу Полянскую они знали так же хорошо, как и я.
- Все, не смею никого больше задерживать! Идите, работайте!
Работать не получалось. Во-первых, потому, что мозг озаботила проблема выживания организма в условиях грядущего финансового кризиса и он занялся просчитыванием возможных вариантов «шабашек», а во-вторых, Паша рвал и метал. Причем в буквальном смысле слова. Рвал черновики статей, документы, визитные карточки и, комкая получившийся мусор, метал его в мусорную корзину, стоявшую у двери. Туда же отправлялись подвернувшиеся ему под руку канцтовары.
Мое терпение лопнуло после того, как он широким жестом смахнул на пол телефон.
- Бл&ть, Паша! За?§@л! Если все так плохо, иди и набей ему морду! Как мужик мужику! А здесь нефиг мебель ломать! Она тебя не трогала!
- Что за битва титанов? - вопросила просунувшая в приоткрывшуюся дверь голова Сан-Саныча, разбивая кризис противостояния в отдельно взятом ограниченном пространстве.
- Пашка на шефа обиделся и теперь кабинет громит!
- Это он погорячился, - Сан-Саныч по прозвищу Сэнсей (любил он брать шефство над молоденькими журналистками и практиканточками!) просочился в кабинет. - Это надо исправлять!
- Я посмотрю, каким ты будешь айс-мэном, когда т е б я уволят! - прошипел бывший уже коллега.
- А ты посмотри на это с другой стороны: тебе, в отличие от нас, уже не придется выёживаться и работать без выходных и праздников.
- Мне уже вообще не придется работать в прессе! - выплюнул Паша. - Будь уверен, он постарается!
- Так, пошли, покурим! - решительно объявил Сенсэй, - ты успокоишься и поймешь, как был не прав! Ты с нами?
Я отрицательно покачала головой:
- Травитесь сами, судари мои, травитесь сами...
- Ну, как знаешь!

to be continued как-нибудь на днях...